Белова Алла Максимовна

Жизнь моя - профсоюз!

Наш цех появился в 1973 году после объеди­не­ния таких под­раз­де­ле­ний, как служба лес­ного хозяйства, дорож­ный уча­сток, профи­лак­то­рий, спор­тив­ные залы «Ермак», дет­ский лагерь имени Героев-кос­мо­нав­тов, и других. У нас было много отде­лов, на кото­рых держа­лось все благо­устройство ком­би­ната и его жилой зоны. Проф­союз­ная орга­ни­за­ция состо­яла из 450 чело­век. Это были все работ­ники цеха — сто процен­тов.

Надо отме­тить, наши спе­ци­а­ли­сты были непро­стые люди. К нам выво­дили из основ­ных цехов тех, кто больше не мог тру­диться там по состо­я­нию здо­ро­вья. И бывшие рабо­чие бра­лись за уборку, кормежку, шли в двор­ники или на вахты. Конечно, многим из тех, чье здо­ро­вье было подо­рвано, тре­бо­ва­лась под­держка. Но были и спе­ци­а­ли­сты, чья работа была сопряжена с тяже­лым физи­че­ском тру­дом. Напри­мер, наш дорож­ный уча­сток, кото­рый так любил началь­ник цеха Иван Ива­но­вич Ивлев. Там рабо­тали меха­ни­за­торы, ком­бай­неры, води­тели тро­туарно-убо­роч­ных машин. В цехе само­сто­я­тельно изго­то­вили асфальто­вую уста­новку, чтобы не сто­ять в оче­реди за асфальтом. А то машина уйдет и стоит в оче­реди целый день, а надо дороги ремон­ти­ро­вать. Нечего сто­ять!

Про­фес­сии были раз­но­об­раз­ные, но, в общем, свя­зан­ные с обслужи­ва­нием основ­ного про­из­вод­ства. При этом у людей не было ощуще­ния, что они более «низ­кого сорта», чем их кол­леги, оставши­еся на про­из­вод­ствен­ной площадке. Мы ста­ра­лись с юмо­ром отно­ситься ко всему. Напри­мер, наши уборщицы с успе­хом играли в КВН. В 1980 году на ком­би­нате был орга­ни­зо­ван КВН в честь «Олимпи­ады–80». И мы свою команду назвали «Кубер­тен» (будто дамы из высшего обще­ства, из Парижа при­ле­тели). Так вот, номер нашей команды на этом КВНе я помню до сих пор. Выхо­дит чело­век и гово­рит такие слова: «Одна­жды в весен­нюю теп­лую пору я вышел с Китоя, под­нялся на гору. Нав­стречу ста­рушка, везущая воз…". Тут выезжает уборщица с огром­ным возом, на кото­ром напи­сано «Мусор» и пере­чис­лены назва­ния всех объек­тов, кото­рые наш цех уби­рал.

Да и разве можно было нашу работу счи­тать вто­ро­степен­ной? Мы гото­вили пио­нер­ский лагерь к при­ему детей, начи­ная от сеп­тика №1 и кон­чая тем, что кра­сили полы, рас­сти­лали мат­расы, дез­инфици­ро­вали всё. Мы отве­чали за все объекты соц­культ­быта, дороги. Ну, а когда в нашем ведом­стве появи­лись еще 6 оранже­рей, в кото­рых высажи­вали до 450 тысяч цве­тов, мы счи­тали, что вообще "впе­реди пла­неты всей»!

Цветы были нужны все­гда. С самого открытия ком­би­ната. Клумбы были на про­из­вод­ствен­ной площадке, у ком­би­на­то­управ­ле­ния, на ули­цах жилого городка. А где взять для клумб цветы? Пер­вая оранже­рея нахо­ди­лась в трех­ком­нат­ной жилой квар­тире в доме №12 квар­тала А. Там были постав­лены винилпла­сто­вые стел­лажи, лампы днев­ного света. Мы выращи­вали рас­саду, а двор­ники высажи­вали. Но ни рук, ни места не хва­тало. Тас­кали ящики с рас­са­дой по квар­ти­рам. Про­сили взять на время. А что делать?

Идею создать большие оранже­реи, цветы из кото­рых могли бы не только клумбы укра­сить, но и стать, к при­меру, подар­ками на празд­ники, озву­чил Вик­тор Федо­ро­вич Новокше­нов. При нем и начали стро­ить оранже­рей­ное хозяйство. Новокше­нов ездил, про­ве­рял стро­и­тельство. Болел душой за это. Но до пер­вых цве­тов наш пер­вый дирек­тор, увы, не дожил.

Мы сажали и копали кол­хоз­ную кар­тошку, заго­тав­ли­вали сено, каше­ва­рили в полях, когда ездили на уборку урожая. И все­гда, когда мы с Ива­ном Ива­но­ви­чем ездили на промежу­точ­ное под­ве­де­ние итогов сель­хоз­страды, дирек­тор гово­рил: «Вот, трем коров­кам сено уже заго­то­вили». Или «десяти коров­кам». Это была не про­сто шутка. Именно от коров под­соб­ного хозяйства в Сав­ва­те­евке мы полу­чали молоко для наших дет­ских садов. Все было свое, нату­раль­ное. Поэтому знали, для каких коров сено косим. Тех, что нашим детям молоко дают. А еще, конечно, вели большую аги­таци­он­ную, про­паган­дист­скую работу.

Не обхо­ди­лось и без слож­но­стей. Напри­мер, как в нашем цехе про­ве­сти проф­союз­ное собра­ние? Ведь это не промыш­лен­ная площадка, где цех — одно зда­ние, легко собраться в опре­де­лён­ное время. А у нас сотруд­ники — один из профи­лак­то­рия, дру­гой из лагеря, тре­тий из «Явту­шен­ково», чет­вер­тый из ЖЭКа… Собрать всех невозможно. Поэтому я раз­ра­бо­тала большую нагляд­ную аги­тацию — доску в виде раз­вер­ну­той книги. Мы освещали на ней итоги каж­дого собра­ния. Еще была доска соци­аль­ного стра­хо­ва­ния, на кото­рой размеща­лась информация по этому направ­ле­нию. Едет чело­век, напри­мер, на курорт, и соц­страх пока­зы­вает, кому бес­платно дать путевку, кому платно. Вывеши­вали смету. Чтобы люди знали, что цеху БиСС выде­лено, напри­мер, 450 руб­лей на квар­тал…У нас был очень друж­ный, спа­ян­ный кол­лек­тив и проф­союз. Мы хорошо рабо­тали с вра­чами. Были у нас страх­де­легаты, кото­рые посещали забо­левших кол­лег. Да-да! Три рубля выде­ля­лось из проф­союз­ной кассы на посеще­ние боль­ного сотруд­ника. Это была хорошая сумма: на 50 копеек можно было купить литр молока, 8 копеек сто­ила булочка. Так что покупали фрукты, конфеты, апель­сины — и шли про­ве­дать забо­левших.

Мы поощ­ряли наших женщин — про­во­дили тема­ти­че­ские вечера, кон­курсы лучших хозяек. Вик­тор Федо­ро­вич Новокше­нов все­гда к нам при­хо­дил «на пироги». И очень хва­лил стряпню наших сотруд­ниц. А еще цех­ком все­гда уде­лял внима­ние вете­ра­нам Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны. Их было у нас много. С тече­нием времени, пока я рабо­тала, оста­лось 18. Этих людей, уже немо­ло­дых, часто пере­несших ране­ния, нужно было оздо­рав­ли­вать. И вот тут, не хва­лясь, скажу — я рва­лась в зав­ком, как в бой. Потому что сама про­жила в оккупации. В войну мы с бабуш­кой юти­лись на кухне, а в ком­нате — немец…

В содействии вете­ра­нам завод­ской проф­ком все­гда шел мне нав­стречу. Все четыре пред­се­да­теля проф­союза, с кото­рыми мне дове­лось рабо­тать. Вете­раны у нас рабо­тали двор­ни­ками — напри­мер, Андрей Яко­вле­вич Цыга­нов. Или вах­те­рами, как Васи­лий Акимо­вич Вер­хо­ру­бов, кото­рый поте­рял глаз на войне. Помню, как у него начал слеп­нуть оставшийся глаз. Понимая, что чело­век ста­нет пол­но­стью слепым, я пошла к Ана­то­лию Алек­се­е­вичу Лаве­лину, кото­рый тогда возглав­лял зав­ком. У нас в Иркут­ской обла­сти еще не открылся центр МНТК, но в Крас­но­яр­ске уже был. Вот и говорю: «У меня есть чело­век, поте­рявший на войне глаз, а вто­рой глаз видит всего на 30%. В Крас­но­яр­ске открыт МНТК. Можно его отпра­вить за счет проф­союза на опе­рацию? Он рабо­тает вах­те­ром, зарплаты не хва­тит». Ана­то­лий Алек­се­е­вич отве­чает: «Я позвоню в Крас­но­ярск, если они его возьмут, то пусть едет». Взяли. И вер­нули вете­рану зре­ние!

Прошли годы, меня пере­вели из цеха БиСС в авто­хо­зяйство. Одна­жды 9 мая началь­ник цеха Иван Ива­но­вич Ивлев и новый пред­се­да­тель цехо­вого коми­тета пошли к Вер­хо­ру­бову с празд­ни­ком поздрав­лять. А Васи­лий Акимо­вич уперся: «Где Белова? Не открою без нее двери!». Ну что делать? Ивлев мне зво­нит: «Я сей­час с твоим началь­ни­ком дого­во­рюсь, при­шлю машину, без тебя не пус­кает!». Конечно, мы съез­дили к вете­рану, поздра­вили. А когда собра­лись ухо­дить, Васи­лий Акимо­вич мне пода­рил кви­танцию на подпис­ное изда­ние «Венок славы» о войне. Ска­зал: «Я чело­век ухо­дящий… А у вас будет память обо мне». Это по тем време­нам был очень доро­гой пода­рок.

Проф­союз в цехе я возглав­ляла 27 лет. Конечно, много всего было за эти годы. Помню, и как созда­вали комис­сию по борьбе с пьян­ством, и пла­нерки по чет­вергам у началь­ника цеха по воспи­та­тель­ной работе с кад­рами. А как на демон­страции ходили! «Братцы, нужно надуть шары!». А кто поне­сет знамена? Нести знамя все­гда выби­рали самого достой­ного. Долгое время это был Вла­ди­мир Михай­ло­вич Руж­ни­ков, лучший проф­орг АЭХК. Наш, с участка благо­устройства, брига­дир асфальто­бе­тонщи­ков. Помню, встал вопрос — Москва про­во­дит семи­нар лучших проф­оргов Мин­сред­маша. И нужен один участ­ник от предпри­я­тия. В то время у нас лучшим был Руж­ни­ков. Но его «забра­ко­вали». Ска­зали, надо послать чело­века с промыш­лен­ного объекта, с про­из­вод­ства. И Ана­то­лий Алек­се­е­вич Лаве­лин гово­рит — ну, отправ­ляем такого-то с элек­тро­лиз­ного завода. А я встала и говорю: «А давайте и нашего Руж­ни­кова отпра­вим. Спра­вед­ливо будет!». И попро­сила Ана­то­лия Алек­се­е­вича позво­нить в Москву, узнать, можно ли двоих участ­ни­ков отпра­вить? Он прямо при нас и позво­нил. Оттуда отве­чают: «Да хоть троих при­сылайте, воз­ражать не будем!». И стали мы нашего Руж­ни­кова соби­рать. Там, в Москве, ведь выступать надо было. А вдруг вопросы посып­лются из зала? Ведь все промыш­лен­ники, а он у нас соц­культ­быт. С семью клас­сами школь­ного обра­зо­ва­ния... Вдруг рас­те­ря­ется?! Напи­сали ему вопросы на вся­кий пожар­ный, чтоб готов был отве­чать. А чтоб большого зала не боялся, он тре­ни­ро­вался за кафед­рой. Смот­рел в окошечко на дру­гой стене зала, где кино­камера, и рас­ска­зы­вал. И что вы дума­ете? Две недели про­был наш Руж­ни­ков в Москве и полу­чил знак «Лучший проф­орг мини­стер­ства»! При­е­хал и рас­ска­зы­вает: «Алла Мак­симовна, мне пода­рили книгу большую, само­вар, и знак вот этот!»

А еще я запом­нила встречу с проф­союз­ными лиде­рами предпри­я­тий других стран и визит во Францию. Там я поняла, какая это огром­ная и страш­ная сила — проф­союз. Мы были во фран­цуз­ском городе Тре­бер­тен, километ­ров в 300 от Парижа. Одну неделю зна­коми­лись с рабо­той мест­ного проф­союза, а на дру­гой неделе нас повезли в Париж. И там я впер­вые в жизни уви­дела, что такое заба­стовка. Нас хотели сво­дить в Лувр, но не вышло, так как басто­вали работ­ники искус­ства. Мест­ные лидеры проф­союза объяс­нили, что у них это частое явле­ние. Бастуют желез­но­до­рож­ники — ни один поезд по всей стране не пой­дет. Бастуют работ­ники культуры — все учре­жде­ния закрыты по всей стране. И все это коор­ди­ни­рует проф­союз. Так работ­ники доби­ваются улучше­ния сво­его положе­ния. У нас, конечно, такого не было. Мы жили совсем в другом мире, а о заба­стов­ках только в книгах читали. У нас были все блага, кото­рые оста­ва­лось лишь рас­пре­де­лять среди сотруд­ни­ков. Инте­ресно, спло­ченно рабо­тали.

Хочется ска­зать спа­сибо всем пред­се­да­те­лям нашего проф­кома: Вик­тору Поли­карпо­вичу Орцеву, Ана­то­лию Алек­се­е­вичу Лаве­лину, Юрию Нико­ла­е­вичу Усольцеву, Алек­сею Алек­сан­дро­вичу Мар­ты­нову. Вик­тор Поли­карпо­вич, выйдя на пен­сию, возглав­лял Совет вете­ра­нов. Ана­то­лий Алек­се­е­вич был очень серьез­ный, ответ­ствен­ный. Юрий Нико­ла­е­вич — чело­век слова, душа-чело­век. Мы все его очень любили. Ну, а Алек­сей Алек­сан­дро­вич, когда при­шел, ска­зал нам, ста­рым проф­оргам: «Будете учить меня рабо­тать!». Он орга­ни­зо­вал «Проф­союз­ный вест­ник», в самые тяже­лые времена возглав­лял проф­союз и смог его сохра­нить. Очень хороший у него был помощ­ник — Ната­лья Ста­ни­сла­вовна Лузина. А еще была заме­ча­тель­ный глав­бух Зем­с­кова; ее, к сожа­ле­нию, сей­час уже нет. Может, кого-то я и забыла, ведь в нашем проф­союзе было много заме­ча­тель­ных людей, насто­ящих лиде­ров. Но всем им, кто жив, пере­даю при­вет и от души благо­дарю!